Чужак. Ученик - Страница 43

Глядя на наши с Дорном лица, подходит к центральному столбу, на который опирается крыша лавки. Взмах, удар. Штык входит в столб сантиметров на пять. Парень оглядывается на нас, ухмыляется, хватается за рукоять цепа около кольца с цепью и, поджав ноги, повисает на ней. Оставшаяся на свежем воздухе часть штыка и рукоять слегка изгибаются вместе как одно целое. Поскучав некоторое время, парень встает на ноги, рывком освобождает штык, опять нажимает на загогулину под гардой. Едва слышный щелчок — и рукоять приобретает прежний вид.

Я задумчиво подошел к столбу и уставился на аккуратное треугольное отверстие.

— Много времени затратил? — спрашиваю малолетку.

— Так все равно делать было нечего. Никто ничего не брал и даже не приценивался. Новое ковать — смысла нет. Вот я и взялся за кистень, когда приметил, что ни у кого его нет. Хоть чем-то внимание привлечь, — откровенно признался пацан. — Я им на спор поленья раскалывал: если его правильно взять — он всегда тонкой гранью бьет.

Ясен пень, закон сопротивления воздуха никто не отменял.

— Сколько просишь? — спросил Дорн.

Парень замялся.

— Так сколько?

— Три золотых.

— Целых три зо… — осекся Дорн и посмотрел на племянника.

— И щит в придачу. У меня для кистеня есть — специально для него делал. Как первому покупателю, бесплатно.

— Берем, — сказал Дорн. — Беги за щитом, Керин.

Парень счастливо подпрыгнул в воздух и убежал.

— Совсем племяш отчаялся, — задумчиво произнес Дорн. — Эх, зря я слово ему дал.

— Ты о чем?

— Правила торга для оружейников я вчера тебе рассказывал, Влад.

— Было дело.

— Так вот, племяш мой Керин, несмотря на юный возраст, кузнец от Создателя. Ему еще опыта поднабраться — и лучше меня, наверное, будет: очень уж хорошо он металл чувствует. Чему другие годами учатся, Керин сразу схватывает. Одно плохо — фантазер великий, вечно что-то придумать норовит, да поперек старших лезет, вот с семьей и не в ладах. Не захотел в помощниках у деда своего в кузне до срока работать, как положено. Заявил: ничему меня там не научат, все знаю. Вот родня его и отправила из гор: мол, знаешь и умеешь — докажи, как только получишь временное разрешение Белгора или в гильдию кузнецов Рины войдешь, значит, действительно, нечему учить. Добьешься — значит, прав ты. Вот он сюда полгода назад и приехал. Сразу ко мне подошел, слово попросил дать, что не буду его работу расхваливать и покупателей к нему направлять. Он сам хочет имя себе сделать. Я-то, как в Срединных горах оказывался, всегда помогал ему — учил тому, что знаю. Вот и пришлось слово дать. Ни в чем я ему не помогал, а он и не говорил. А ведь одна работа пять золотых стоит, не говоря о материале.

— Гордый.

— Очень, совсем как я был в его возрасте, — вздохнул Дорн. — А в кузне у деда действительно ничему его уже не научат.

— Дорн, у меня сейчас с деньгами совсем плохо.

— А кто о деньгах говорит? — удивился Дорн. — За то удовольствие, что я получил вчера, видя кровь этих ублюдков, это я приплатить тебе обязан. Да и орден Знающих, скорее всего, тебе должен будет. Перед тем как в «Пьяного кабана» прийти за тобой, я отца Эстора видел, а он пустяками не занимается.

— А это здесь при чем?

— При том, очень уж нехорошо вчера поединок закончился.

— Дорн, ты не первый мне это говоришь — может, объяснишь? — спросил я.

— Долго объяснять, не забивай себе голову. У тебя сегодня дело поважнее есть: в погани выжить. Вот вернешься — и все узнаешь.

Да, все вчера что-то поняли, один я, дурак, ничего. Но Дорн прав.

— Вот, — прибежал Керин, — щит и сумка под кистень, я ее тоже придумал. Давай прилажу.

У парня глаза горят, суетится, прикладывает, подтягивает ремни. Я — его первый покупатель в Белгоре. Суровые здесь законы, если парнишка, отличный кузнец — а других сюда не пускают, — не смог ничего продать охотникам. Чуть ли не даром цеп отдал и щит в придачу.

— Зато кузнецы должны изготавливать шедевры, чтоб здесь закрепиться и имя заработать. А вот потом…

Все ли еще доживают до потом. Наверняка часть мастеров, плюнув на все, больше сюда не приезжают.

— Естественный отбор.

Как бы меня, «Я», сегодня ночью не отобрали.

— Все готово, — сообщил Керин.

Посмотрим. На мне очутился широкий кожаный пояс с несколькими крупными металлическими кольцами по кругу. К двум из них на правом боку была пристегнута небольшая прямоугольная сумка с клапаном и торчащей из нее рукояткой кистеня, на левом боку висел мой нож. За спиной — небольшой овальный тарч, закрепленный на узком ремне, проходящем через грудь.

Надел перчатки и подошел к зеркалу. То, что я увидел, мне понравилось. Врут, что мужчины не любят покрасоваться перед зеркалом. Надень на любого такое — не оттащишь бульдозером.

Дамы, желаете увидеть в любимом настоящего мужчину — отведите его в магазин Дорн и К°. Если вы не смогли встретить его на выходе, претензии по внезапной пропаже не принимаются. Другое дело, что бутиков с ассортиментом лавки Дорна не найдешь, но это вопрос десятый.

— Вот я и полено приволок, — отвлек меня от самолюбования голос Керина.

Около меня появилось изделие лесоруба высотой сантиметров сорок и двадцать в диаметре. Вот неугомонный. Но не портить же мальцу радость!

— Как хоть этим пользоваться? Кулибин ты наш.

— А это кто?

— Был один вроде тебя, не отвлекайся.

— Пользоваться просто — сумку специально придумал для быстрого первого удара. А то пока из-за пояса достанешь, размахнешься… Вот и ходят с кистенем в руках, а это неудобно. Смотри, кладешь ладонь на рукоять, большим пальцем нажимаешь на клапан, дно откидывается, било и цепь освобождаются и падают, ты махнешь рукой — и все. Чувствуешь, рукоять овальная — это чтоб ты правильно держал и било всегда опускалось острой гранью, попробуй.